для местных такие сервизы середины столетия то же, что для наших советские фаянсовые тарелки и югославские стенки. На Рублевке теперь в них фуа-гра подают и хвастаются, кто дороже купил винтажный сервиз. Я вот тоже прикупил, только не в антикварном бутике, а через интернет на eBay, там он стоит в 15 раз дешевле, даже с учетом пересылки. Так что бутерброды у нас будут сейчас, как у депутата Государственной думы, но без черной икры.
Гуров с интересом взглянул на скромный фарфоровый набор и в который раз он поразился, что пенсионер так лихо ориентируется во всех современных технологиях и ловко пользуется мировой сетью интернета.
После обмена новостями Лев приступил к цели своего визита, да и старичок понимал, что не просто так заявился к нему оперативник, а с очередной хитрой загадкой. Лев Иванович без подробностей о похищении объяснил ему, что есть подозрения считать золотистый кружочек фальшивкой, и оперативнику нужно понять, сложно ли изготовить такую подделку.
При виде монеты коллекционер достал в дополнение к очкам лупу и принес настольную лампу. Очень долго изучал золотой кругляш, потом сходил за толстым томом затертой книги и снова погрузился во внимательнейшее изучение монеты.
Лев Иванович терпеливо ждал его вердикта, с удовольствием поедая бутерброды с сыром и ветчиной и запивая их чаем с лимоном.
– А хороша вещица, Лева. Сделана аккуратно, даже слишком. Я бы сказал, что она настоящая, без химического анализа, – Иван Матвеевич в задумчивости крутил в руках золотистый кружочек. – Но… есть некоторые сомнения.
– А вот здесь подробнее, почему «но»? – Лев отставил кружку.
– Слишком она новенькая, Лева, ведь монетке-то несколько тысяч лет. За такое время ее и мяли, и царапали, и гнули, а на этой нет особых повреждений. Парочка царапин с округленными краями без зазубрин, никаких шероховатостей или местами вышарканного слоя. Все закругленное и плавное, такое характерно для любой подделки, будь то картина или монета. Можно воспроизвести сам шедевр до миллиметра, но не его жизнь и судьбу. У каждого предмета искусства своя история, которая оставляет свои следы в виде вмятин, неровностей, пятен и тому подобное. Это ведь для нас просто монетка, предмет из музея, а она видела древних римлян, ею рассчитывались за услуги гетеры или отдали на рынке торговцу за пару бочонков вина нового урожая, а может, выкупили жизнь поверженного гладиатора. Ее передавали от нумизмата к нумизмату, меняли, похищали, показывали, чтобы впечатлить светских дам, оставляли в наследство. Все эти люди, длинная и долгая история ее похождений не могут пройти бесследно, должны остаться следы времени точно так же, как у меня на лице следы старости.
– Но как ее сделали так ювелирно, что даже вы сомневаетесь в подделке? Кто занимается такими фальшивками, ведь вы же знаете всех авторитетных мошенников.
– Лева, чтобы сделать копию, прежде всего необходимо иметь перед глазами оригинал. Чтобы воспроизвести каждый нюанс картины Ван Гога, один копиист полгода проводил перед ней в музее по три часа каждый день, изучая каждый мазок, каждый переход красок. Если есть оригинал в свободном доступе, даже я, немощный старик, наклепаю тебе этих монеток с легкостью.
– Вот, пожалуйста, – протянул кружок ему поближе Лев Иванович. – Готов к любым экспериментам с этой монетой, если она останется в целости и сохранности.
Старик обрадовался такой перспективе. Он торопливо надел очки и пошаркал в свою комнату, откуда вскоре донесся глухой голос:
– Еще пять минут, и я буду готов к изготовлению фальшивок. Научу сегодня представителя внутренних органов подделывать исторические ценности.
– Интересный будет урок, – откликнулся Гуров.
Старик проверил содержимое шкафов, сложил в потертый портфель свечи, парочку щипцов, свою неизменную лупу, пакет с белым порошком. Теперь он обшаривал тумбочку в прихожей.
– Так где же ключи, вот засунул куда-то пару лет назад. Еще надо по дороге железяку подобрать, хотя там наверняка гайки есть и шурупы.
– Куда мы идем? – поинтересовался Лев Иванович.
– В гараж. – Иван Матвеевич нахлобучил берет и застегнул плащ. – У меня тут в соседнем дворе гараж стоит, там и печка есть, и горелка.
Лев подхватил тяжелый портфель, чтобы его спутник мог неторопливо спускаться по ступеням. Возраст давал о себе знать, так что два пролета до выхода из подъезда заняли у него несколько минут. Путь до гаража они преодолевали неспешным шагом, Иван Матвеевич иной раз останавливался, чтобы отдышаться.
– Посидели бы там по-мужски, как в старые добрые времена, с бутылочкой холодного пивка, с рыбкой. Я иногда себе раньше позволял по выходным такое вот алкогольное хобби, еще и зять привозил из командировок омуля, салаку, толстолобика, даже щуку копченую для меня как-то в самолет умудрился протащить. Но врачица строго-настрого запретила, приходит укол делать, обнюхивает меня, проверяет.
– Так вы вроде не склонны к злоупотреблению, Иван Матвеевич. – За несколько лет общения с Осадчим Гуров узнал лишь одну вредную привычку своего приятеля – любовь к сладостям; выросший в тяжелое послевоенное время, старик обожал зефир, конфеты и прочие шоколадные и глазированные лакомства.
– Любил я раньше в гараже посидеть, мотоцикл свой, «Юпитер», пообихаживать. – Возле ряда железных самопальных гаражей трава выросла выше колена, им пришлось продираться сквозь густые заросли. – Там и диванчик есть, печку я лично обустроил. Уголь под целлофаном в углу должен лежать. А печь у меня как мартеновский цех! Сосед сварил за бутылку беленькой, такой раньше вот был подпольный рынок услуг с жидкой валютой. Железо толщиной с коробок спичек, – пенсионер узловатыми пальцами показал толщину листа. – Вода есть в канистре. Там у меня не гараж, а целый пансионат оборудован. Эх, Лева, как с ногами получше станет, надо мне туда наведаться, порядок навести. Раньше, когда жена еще жива была, я там свои сокровища держал, так что все по уму обустроено, с учетом инженерных расчетов. Свет там проведен, главное, чтобы провода не обрезали, а то я в полутьме не рассмотрю ничего, – обеспокоился хозяин гаража.
Возле металлического строения-ракушки он остановился и принялся копаться в замке, наконец дверь со скрипом отворилась, и Иван Матвеевич сделал гостеприимный жест:
– Заходи, Лева, устроим с тобой сейчас подпольную лабораторию.
Пока помощник растапливал миниатюрную самодельную печку, старик возился возле верстака – выкладывал инструменты, плавил горелкой воск в металлической чашке и разводил порошок с водой, который оказался гипсом для изготовления скульптур.
– Ну-с, приступим. – Иван Матвеевич натянул застиранные нарукавники из грубой ткани и повязал фартук. – Сейчас изготовим форму из гипса, пока будет сохнуть, нужно расплавить металл. Набери в ящике гвоздей и гаек и в форму их для плавки скидывай.
Двигаться пожилому мужчине было тяжело, поэтому он отдавал